Начну, пожалуй, с того, что в этой рецензии будет очень много спойлеров. Потому что не вижу смысла писать словоблудную оду, коих мы уже все видели тысячи тысяч, не рассказывая о то, что отличает эту замечательную во всех смыслах книгу от тысячи тысяч других.
Гейман один из моих любимых писателей. Из современников, пожалуй, самый любимый. Давно. Начиная еще с «Звездной пыли» и «Задверья». Раньше даже вот выразить не получалось, что именно меня в нем привлекает. Это был роман с первого взгляда, когда все рациональное отступает на задний план, а эмоции затмевают все.
Гейман прост. Он никогда не накручивает лишних сложностей так, что приходится часами сидеть и думать, что же такое хотел сказать автор. Он воспринимается где-то на глубинном уровне сознания, разворачивается в дивную многомерную картинку, которую можно долго разглядывать – приближать и удалять – во всех деталях и панорамах. Но чтобы охватить все творчество Геймана, одной рецензии явно не хватит. Не хватит ее даже чтобы описать его великолепную серию графических романов «Сэндмен». Здесь я смогу рассказать только об одном из них, который меня поразил даже больше, чем все остальные. Он называется «Игра в тебя». Пару дней назад, сразу после первого прочтения, я написала, что история оставила меня равнодушной. Но вот на выходных я зачем-то села ее перечитывать, разложила вокруг остальные тома, чтобы собрать картинку воедино, и тут эта история открылась для меня с новой стороны, как выдержанное вино, чье послевкусие затмило и вкус этого вина, и вкус все остальных, пробованных до этого.
Это казалось бы уже застасканная история о девушке, которая попадает в другой мир и оказывается тамошней принцессой. Присутствуют и эльфы, и куча милых волшебных зверушек. Признайтесь, ну кто об этом здесь на Мастерской не писал? Уж вы-то точно писали. Вы-вы! Но тем не менее, история эта не вполне обычная. В какой-то мере парадийная и ироничная, но ни в коем раз не злая, просто раскрывающая проблемы с иной точки зрения. Сколько раз уже читала посты в ЖЖ, как очень интеллектуальные девушки-писательницы брались писать своих попаданок, которые бы утерли нос всем остальным, показали, какими надо быть умными, циничными, стервозными и бессердечными, чтобы затмить всех остальных своих предшественниц. И обязательно еще вывести сборный образ попаданок других авторов и поглумиться над ними. Какая-то сублимация, вам не кажется?
читать дальше
Гейман другой. Он не сублимирует. Не стремится показать себя недоступным простым смертным интеллектуалом. Ну, или по крайней мере, не таким способом. Не хочет никого затмить, а просто рассказывает по-своему, наново. Со свойственным ему человеколюбием, с обожанием к маленьким человеческим слабостям, всепрощением и терпимостью. С любовью к простому маленькому человеку, не суперзлодею и не супергению, а обычному жители обшарпанной многоэтажки. Потому что на самом деле нет обычных. В каждом человеке, даже за самой заурядной оболочкой, скрывается целый мир, множество миров, и все они по-своему неповторимы и прекрасны. А когда человек умирает, эти миры, эта красота утрачиваются безвозвратно. Странно. Эту мысль любила повторять моя учительница русской литературы. Может, кто-то из классиков озвучил ее раньше – я не запомнила. Помню только, как она меня поразила. Ведь именно поэтому убийство – самое тяжкое преступление. Потому что вместе с человеком уходит целый мир славных созданий, тантоблинов, Мартинов Костяников и других. Исчезают города, целые континенты уходят безвозвратно. А ты еще не успел их познать и понять, заметить искру вселенского замысла, спрятанную в каждом из нас.
Героиню зовут Барби. Да-да, та самая длинноногая блондинка Барби, у которой есть муж Кен. При первой встрече она кажется нам заурядной пустышкой, но если заглянуть глубже, в ее сны, то мы будем поражены яркими красками ее воображения, добротой и силой духа. Когда ее бросает муж, она начинает рисовать у себя на лице, чтобы каждый день быть разной. У нее есть друзья-соседи. Такие же маргиналы, изгнанные на дальние шхеры общества, как и она сама. Гейман вообще их любит, маргиналов, которые пытаются строить жизнь не по нормам общества, а по тому, как им самим кажется правильным. Среди них лесбийская пара со своими скелетами в шкафу, благородный рыцарь по имени Ванда и во всем правильная очкастая интеллектуалка Фессалия, потребляющая исключительно сою и изучающая «искусства», а на самом деле старая, как сам мир, ведьма, срезающая со своих жертв лица. Это реальный мир.
А есть еще сказочный Неверленд Барби, существующий внутри ее повторяющегося или лучше сказать продолжающегося сна. Там завелась некая Кукушка. Да-да, та самая Кукушка, которая подкладывает свои яйца в чужие гнезда и заставляет других птиц их высиживать и кормить, в то время как кукушата выталкивают из гнезд их родных птенцов. Тут Кукушка питается чужими снами, волшебными существами, облаченными в форму детских игрушек Барби. В этом моменте «Игра в тебя» чем-то напоминает Хенсоновский «Лабиринт». Впрочем, позже выясняется, что Кукушка – всего-навсего воображаемый враг Барби, зеркальное отражение, злость на саму себя за то, что не может быть идеальной принцессой, женой и т.д., которую бы принимало общество. Она разрушает, разрушает личность изнутри. Той самой Кукушкой, которая уже не совсем птица или вовсе не птица.
Чтобы разобраться спасти свою волшебную страну, Барби погружается в сон, в то время как ее соседки безуспешно пытаются ее разбудить. Кстати, здесь практически нет мужских персонажей, за исключением самого Сэндмена, и рыцаря Ванды, если ее можно считать мужчиной. Ведьма Фессалия предлагает с помощью колдовства проникнуть в сон Барби и разбудить ее изнутри, а заодно убить Кукушку. Фессалия, к слову, тут наверное, самый злой персонаж, хотя вроде как и не антагонист, на стороне «хороших парней». Только она убивает без разбора, убивает, а потом спрашивает, как бы парадоксально это ни звучало. Да, она вроде как умнее и знает гораздо больше, чем другие персонажи, во многом очень наивные. Не наивная тут, пожалуй, только сама Барби, хотя и старательно прячется за маской сумасшедшей дурочки. Тем не менее в кульминации она выглядит глупее остальных, ее злоба, сарказм, эгоистичность, святая вера в собственную непогрешимость, неразборчивость с средствах ставят на ступеньку ниже остальных, много ниже Барби, которая умеет отпускать и заботиться об остальных, а не живет лишь пустой жаждой мести. Ну и... все уловки, ум, знания, игра с высшими силами и колдовство Фессалия не ведут ни к чему, кроме трагедии. Не для нее самой, конечно, Фессалия ведь умная и сильная, а для других... которых действительно жалко. И которые по сути вообще ни в чем не виноваты.
Ванда. Для Геймана это самый значимый персонаж книги, если судить по послесловию. Впрочем, для Геймана все персонажи важны и любимы. Это видно по ходу истории, по внутренней теплоте, с которой они изображаются. Но Вадна здесь, пожалуй, самый трагичный образ. Волшебство фессалийки на нее не действует, она не может последовать в женскую волшебную страну Барби, потому что Ванда не совсем женщина – дооперационный трансвестит, который до ужаса боится больниц и операций. Тем не менее, Ванда рыцарь. Настоящий рыцарь, всегда готовый помочь и подставить плечо. Она первая бьет тревогу, когда Барби не может проснуться, она спасает бездомную старушку от урагана, она одна не может со спокойной душой смотреть, как Фессалия срезает с трупов лица. Она оказывается беззащитной жертвой стихии, которую порождает колдовство ведьмы. В эпилоге, на похоронах Ванды, когда ее религиозная мать из глубинки говорит: «Хорошо, что Бог прибрал его к себе» - становится по-настоящему противно. Разве не учил их Бог не судить и не кидать в других камнями, разве не учил их терпимости? Любви к ближнему со всеми его недостатками и слабостями, как высшей благодетели. А не тому, чтобы заставлять окружающих подчиняться общественным нормам, создавая лишь видимость добронравия, а на самом деле лишь пусто лицемеря.
И напоследок о стиле и манере повествования. Несмотря на то, что это графический роман, по сути комикс, если кто не в курсе, в нем очень много чувств и рефлексий. И в ответ у читателя возникает еще большая буря эмоций и размышлений. Взгляните на эту простынку. Гейман не боится показывать своих героев слабыми, наивными, ошибающимися, плачущими. Не боится мрачной трагедийной атмосферы. Тем не менее, автор мужчина, любовной линии м-ж там вообще нет и быть не может, потому что нет гетеросексуального м, но эмоций так много, что ими наэлектризован буквально каждый эпизод. У нас бы за это наверняка критика разбили в пух и прах. Как это эмоции, как это рефлексии, как это простая для восприятия история? Это же фу-фу-фу, ширпотреб, бабская графомань. А на самом деле популярнейший во всем мире графический роман, который сам автор считает самым удачным в серии. Действительно, глубокая история, притча, заставляющая подумать и переосмыслить некоторые вещи, но при этом доставляющая огромное удовольствие при чтении и пробуждающая сочувствие и соучастие к персонажам. «Простым хорошим парням», как назвала их Ванда.